лиса и белый волк

Нейромазня (14) Спортивные лошадки.

She hungry

после того как (художника) не приняли на работу

Глава 9

    Этой ночью мне снова приснился тот странный сон.

    Свернувшись калачиком, невесомый, я плыл сквозь пустоту.

    Во сне я был животным. Волком. Моя морда зашита и я не мог говорить, но я и не чувствовал что хочу. На моих пустых, кровоточащих глазницах повязка, и я ничего не видел. Но даже если бы ее и не было, я не чувствовал, что могу видеть.

    Я слышал звуки вокруг, жуткие звуки, незнакомые звуки, шумы, которых до этого не слышал никогда. Они плавали вокруг меня со всех сторон. Я пытался дотянуться, чтобы дотронуться до звуков, но не мог пошевелить руками.

    И хоть у меня не было глаз, во сне я медленно начинал различать, что творится вокруг меня, ЗНАТЬ, что творится вокруг меня.

    Я укутан в смирительную рубашку. Она вся в пятнах и пахнет смертью. Символ безумия. И я его надел.

    Я замечаю ошейник, плотно охватывающий мою шею, с привязанной к нему хрупкой цепью. Я в позе эмбриона и кажется, что она символизирует пуповину. Особенно учитывая колючую проволоку, формирующую шар вокруг меня, удерживающую меня, как будто я внутри утробы.

    Но я чувствую себя в безопасности. Во сне она бережет меня от монстров снаружи.

    Затем, вдруг, я слышу голос в голове, визжащий, бранящий и обзывающий меня последними словами. Напоминающий мне, кто я есть.

    Я не отвечаю. Я просто сворачиваюсь еще плотнее.

    Это неправильно. Волки не бояться, волки – бесстрашны. Но если так, тогда тот волк – не я. Так что же я? Я перепуганный, одинокий изгой без семьи, побитый пес. Я не достоин быть волком, но, тем не менее, во сне – я волк, я просто знаю это. Я одинокий волк, который подавляет свои силы полнейшей трусостью, недостойный своей жизни.

    Проволока стягивает меня, и больше не ощущается безопасной. Теперь она сжимается вокруг меня.

    Я хочу позвать на помощь, но не могу издать ни звука.

    И тогда я просыпаюсь, просыпаюсь в своей жизни, моем кошмаре: я лежу на кровати, без одежды и все еще связан смирительной рубашкой. Я начинаю плакать, вспоминая, что случилось до того как я уснул.

    Я плачу, пока, наконец, не проваливаюсь в глубокий сон, и сновидение повторяется.